После анализа воплощения палача, выяснилось, что в детстве к нему жестоко относились, он стал бесчувственным, утратил малейшее сочувствие к людям. Обстоятельства, что станет палачом, были запланированы, это было подобие проверки, экзамена, насколько при определенных условиях в воплощении эта Душа погрязнет в инстинктах или сможет сохранить свой свет.

Благодаря увиденному, я осознала, что дело не в запрете себе проживать приятные ощущения. Я учусь отслеживать ту грань, где проживание приятных ощущений переходит в зависимость. Во многих воплощениях я незаметно переходила эту грань, что приводило к плачевным последствиям. В этой жизни, как только увлекаюсь, сразу начинают сыпаться знаки. Таков путь Души.

Я обокрала свою бабушку в прошлой жизни

Я работала с убеждением, что из-за денег можно пострадать. Стала смотреть, откуда это. Увидела мужчину, которому в 1980 году было около тридцати лет. Деньги он по жизни словно щипал то там, то тут. Даже у своей жены из заначки таскает пятирублевые купюры. И такой довольный, что есть эти деньги. Попал в тюрьму. Угнетенный сижу в камере, обхватив голову руками и думаю о том, что больше никогда не буду брать чужие деньги. После тюрьмы работаю телемастером. (Интересно, что в этой жизни, в детстве я любила снимать заднюю крышку с какой-нибудь техники и рассматривать микросхемы. Кое-какие мелочи всегда могла сама отремонтировать).

Однажды я краду золотую цепочку с крестиком. Но самое интересное, у кого — у моей бабушки из нынешней жизни! Я чинил у нее телевизор, а цепочка лежала на комоде. Я и взял ее. Что дальше произошло с цепочкой? Я ее проиграл в карты. Когда понял, что проиграл, пришла мысль: «Ну что бабуля, ушел твой крестик… Зато с меня теперь взятки гладки, никто не докажет, что это я его взял». После попадаю в аварию. Автобус на остановке ударил меня слева. Повреждена левая рука и голова. Когда вспоминаю эту историю, появляется неприятное ощущение в левой руке от локтя до кисти. Лежу в больнице. Зову врачей, а они не отзываются, проходят мимо. Я и в этой жизни врачам не доверяю. «Они не могут мне помочь», — такую установку у себя отследила.

Интересно то, что в этой жизни, задолго до того, как я все это увидела, мне рассказали про кражу цепочки. Меня это зацепило неожиданно сильно. Возникло сильное желание подарить бабушке золотую цепочку с крестиком на ее девяностолетие. И вроде не нужна она ей уже в девяносто лет, но желание было непреодолимым. Это было десять лет назад. Когда же я рассказала о просмотренном воплощении вором своему брату, который тоже интересуется темой прошлых жизней, оказалось, что он общался с тем, кто когда-то украл цепочку у бабушки. Он видел его и хорошо помнит!

Очень много деталей моих воспоминаний совпало с описанием брата: невысокий, коренастый, рябое от оспы лицо, несуразная шапка, он курил, играл на гитаре. Помню, что меня звали Саня Осипов. И брат помнит того мужчину как Сашу. Совпало и то, что Саша недавно вышел из тюрьмы. Получается, что меня пытались остановить через тюрьму, но я не понял. Тогда произошла серьезная травма, чтобы я все-таки задумался о том, что делаю. Происходило все в городе Сыктывкаре. Я еще в просмотре удивилась, что улицы такие знакомые. Оказалось, что там все и было!

А еще тетя рассказала некоторые детали истории с крестиком. У бабушки сломался телевизор. Она жила в своем доме, в частном секторе. Однажды вечером неожиданно кто-то постучал в окно и спросил, не нужно ли починить телевизор. Бабушка была одна. Она впустила мужчину и накормила. Хотя обычно незнакомца могла чаем напоить, не больше. Он посмотрел телевизор. Оказалось, что нужны какие-то детали. На следующий день пришел снова. Так ходил целую неделю, и всю неделю бабушка его кормила и поила. Это очень нетипичное поведение по отношению к чужому человеку. Я для себя объясняю это тем, что она почувствовала родную душу. Конечно же, у него были сомнения, красть цепочку или не красть у человека, который так хорошо к нему отнесся. Но все-таки украл ее в конце.

В нынешней жизни я легко замечаю мелких воришек в транспорте, в магазинах, по их неестественному поведению, какому-то напускному равнодушию во взгляде. Много раз сообщала людям, что их кошелек, к примеру, хотят украсть. Несколько раз мужу говорила про его подчиненных, чтобы обратил внимание, хотя видела этих людей по несколько минут. Потом это подтверждалось. Хотя я вообще не думаю о том, чтобы кого-то уличить, но как-то внимание улавливает это автоматически. С другой стороны, замечаю «уязвимые места», доступные для таких людей. Никогда бы не подумала, что была таким же, это было для меня удивительно, увидеть такое воплощение.

Получается, что в этой истории есть несколько уровней подтверждения фактов:

рассказ близких о пропаже у бабушки цепочки с крестиком

описание внешности моим братом

сильные внутренние ощущения, подтверждающие то, что моя душа проживала этот опыт, и он запечатлелся в памяти (отношение к врачам, интерес к телевизионным микросхемам, способность замечать воришек).

Кто-то может назвать их совпадением. Но наличие стольких совпадений — не меньшее чудо и мистика, чем вера в прошлые жизни.

Беспокойство о детях

На этом история с бабушкой не закончилась, и на следующем занятии, снова в погружении, я увидела себя, сидящей на низком стульчике у русской печи с кастрюлей на коленях. Замешиваю тесто. Мне лет сорок. Рядом дети. На печи мальчик-подросток, Юрий. Есть малыш лет пяти и младенец. Мужа дома нет, он на заработках. Моя задача — кормить детей, и я очень беспокоюсь об этом, чувствую сильное смятение в душе. Я жду еще одного ребенка, а достаток в семье небольшой. Обстановка простая, дети все хоть и просто, но одеты. Я умею очень быстро вязать носки и рукавицы.

Перемещаемся в период молодости, когда была еще расслабленной, красивой, радостной девушкой на выданье. Я ощущала счастье и радость, нет тревог и забот. А где же зародилось чувство беспокойства и тревоги? В момент, когда вышла замуж за Ивана и появилось двое детей. Стало мало средств к существованию, я потеряла ощущение свободы и радости. Вся жизнь сводится к ведению хозяйства. В кульминационный момент беспокойства мне хочется кусать губы, напрягается лицо, хочется плакать, а изнутри гложет вопрос: «Как же дальше? Что делать?»

Свою вторую дочь я пристраиваю к своей сестре в няньки. Она сама еще малышка, и мне жаль ее, но там ее хотя